Таганская тюрьма: где она находилась и чем знаменита

Московская губернская уголовная тюрьма, Таганская тюрьма или просто «Таганка» была сооружена в 1804 году по указу императора Александра I. Она была дислоцирована на тогдашней окраине Москвы, недалеко от Таганской площади (от которой получила своё название), на улице Малые Каменщики (современные владения 16 и 18), в непосредственной близости от Новоспасского монастыря. Закрыта 10 июля 1960 года, снесена в том же году.

Каждый город имеет свои легенды или мифы. Москва не исключение. Бывает, что то, чему они были первоначально посвящены, давно исчезло, а сами легенды живут, перелагаются в стихи и песни, множатся.

Похожая история произошла и с Таганской тюрьмой, благодаря которой еще задолго до 1964 года (года создания знаменитого Театра на Таганке) об одном из районов столицы знала вся Россия. Слово “Таганка” многие годы прочно ассоциировалось с этой тюрьмой и со всем, что с ней было связано.

Всего в Москве в XIX-XX веках было три крупных тюрьмы – центральная пересыльная (Бутырская), исправительная (на Матросской Тишине) и губернская, она же Таганская. Причем, Таганская тюрьма была самой знаменитой и самой серьезной в Москве, убежать из нее было невозможно. Таганка была также чемпионкой по количеству песен, посвященных “казенным домам с небом в клеточку”.

Цыганка с картами, дорога дальняя,
Дорога дальняя, казенный дом.
Быть может, старая тюрьма Таганская
Меня, парнишечку, по новой ждет…
(Народная песня)

О самой Таганской тюрьме можно написать многотомный роман. Приведем здесь немного строк из этого пока несуществующего произведения.

Но сначала вот, что можно прочесть о тюрьме в справочниках:

Таганская тюрьма (Московская губернская уголовная тюрьма) построена по указу Александра I в 1804 г. близ Таганской площади (Малые Kаменщики, д. 16). Первоначально в ней содержались только уголовные преступники, с конца XIX в. – и политические. Основная функция – “рабочий дом с лишением свободы”. В тюрьме были мастерские: портновские, слесарно-кузнечно-механические, токарные, переплетные и типография. После Октябрьской революции в мастерских тюрьмы выполнялись срочные заказы для центрального карательного отдела Наркомюста, войск внутренней охраны и внутренней службы. В июле 1920 г. в штате тюрьмы состоял 191 человек, заключенных насчитывалось 1200 человек. Только в мастерских и на внешних работах было занято 500 человек, в типографии и переплетной работало 56 (ЦМАМ. Ф. 2244. Оп. 1. Д. 10. Л. 9, 16 – 19 об.). Здания Таганской тюрьмы были разобраны в середине 1950-х годов. На ее месте построили четыре пятиэтажных дома.

(Москва: Энциклопедия. М., 1980. С. 589 – 590; Сорок сороков… С. 545 – 546).

В начале своего существования тюрьма служила как тюремный работный дом для уголовных заключённых, аналог нынешних исправительно-трудовых колоний. При тюрьме работали многочисленные мастерские: портновские, токарные, переплётные, слесарные. Действовала типография.

1838 Топографический план Москвы 1:8K

Посмотреть всю карту

Таганская тюрьма состояла из 12 каменных зданий, сгруппированных на одном обширном дворе и обнесенных со всех сторон оградой трехметровой высоты. В ее состав входила 1-я Сергиевопосадская тюрьма, нанимаемая за 250 руб. в год. В тюрьме в конце 1871 года содержалось 915 арестантов (Строители России — ХХ век: Москва начала века. М.: О-Мастер, 2001).

…

Построенная для уголовников, Таганская тюрьма в начале XX в. становится местом содержания под стражей также политических заключенных и неугодных правительству предпринимателей. Один только список знаменитых фигур отечественной истории, побывавших в Таганке, может составить целую брошюру. Среди “квартирантов” “Таганки” были и такие выдающиеся личности, как Савва Морозов, Павел Флоренский, Леонид Андреев и многие многие другие.

О Таганке слагали тюремные песни, а в самой Таганке писали песни свободы, песни революции.
В Таганке была сложена песня “Смело, товарищи, в ногу!” (слова Л.Радина, 1897 год).

Смело, товарищи, в ногу!
Духом окрепнем в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе…

Текст был написан во время пребывания Радина в Таганской тюрьме по делу московского “Рабочего союза”; арест был произведен в ночь с 10 на 11 ноября 1896 г. В конце февраля 1898 г., перед отправкой в Сибирь, партия заключенных разучила эту песню со слов автора на мотив старой студенческой песни “Медленно движется время” (стихи Ивана Никитина); мотив этот был изменен Л. Радиным в ритме марша. В марте 1898 года песню Л. Радина с тем же мотивом запели узники Бутырской пересыльной тюрьмы. Дальнейшему распространению песни способствовали ее многочисленные публикации. Она была одной из самых популярных красноармейских песен в годы Гражданской войны. Также “Смело, товарищи, в ногу” послужила основой для новых революционных песен и песен Гражданской войны: например, “Воля свершилась народная” периода февральской революции 1917, “Дружно, товарищи, в ногу” времен Гражданской. Анархистам можно петь: “И водрузим над землею Черное знамя труда”.

1903 Вся Москва – план города 1:4K

Посмотреть всю карту

В “Таганке” сидел профессиональный революционер, видный деятель большевистской партии Бауман Н.Э. (партийные псевдонимы: Грач, Полетаев, Сарафский, Сорокин).

Знаменитая актриса М. Андреева на деньги своего любовника, миллионера Саввы Морозова подготовила побег из Таганской тюрьмы членов партии большевиков. В феврале 1905 г. в Таганскую тюрьму на 16 дней заключили ее брата, известного писателя Леонида Андреева. Ему вменялось в вину, что в его доме и с его согласия состоялось заседание Центрального комитета Российской социал-демократической рабочей партии, находившейся в то время вне закона. Залог в 10 000 рублей, по просьбе М. Горького внесенный Саввой Морозовым, позволил Андрееву уехать за границу, на чудесный остров Капри, в гости к первому пролетарскому писателю.

В январе 1906 года в Таганской тюрьме, договорившись с администрацией, для заключенных пел Шаляпин Ф.И.

За проповедь “Голос крови”, посвященную памяти казненного лейтенанта Шмидта и прочитанную в Московской духовной академии в марте 1906 г., здесь отсидел семь суток П.А.Флоренский.

Революционер-бизнесмен Л. Красин за участие в работе марксистских кружков 10 месяцев провел за таганской решеткой, изучив в совершенстве немецкий язык. Другой, не менее известный большевик А. Луначарский получил четыре месяца одиночного “тюремного сидения” в Таганке.

В одиночной камере более пяти месяцев при содействии и по желанию царского премьер-министра С. Витте находился Савва Мамонтов. Срок был бы в несколько раз больше, но за мецената подняли голос обласканные им МХАТовцы, служащие Северной железной дороги, знаменитый адвокат Ф. Плевако и другие.

Хлебал здесь баланду в 1908 г. знаменитый “авантюрист XX века” В.Ф.Трахтенберг (это настоящая фамилия, не псевдоним), который, не имея толком представления о марокканских рудниках, изловчился продать их правительству Франции (П. Северянин. Авантюрист века. Цит. по: В. Козловский I, 223). Не теряя времени даром, Трахтенберг, который не был профессиональным лексикографом, за решеткой составил “Словарь воровской речи”, который на десятилетия стал основой всех последующих словарей блатного жаргона и других многих лингвистических трудов такого рода. Так получилось, что все последующие “составители” просто переписывали его словарь как самый известный и популярный, затем ставили свое имя (на титульном листе) и сдавали книгу в печать. Традиции плагиата в области лексикографии были заложены именно в 1910-1920 гг. Словарь В. Лебедева (1909) — это незначительно дополненный “Трахтенберг”; пристав В.М. Попов (1912) все позаимствовал у Лебедева, а С.М. Потапов (1923) — у Попова. Последующие же составители, как правило, пользовались словарями Попова (1912), Потапова (1927) и некоторыми другими. Таким образом, вся традиция составления словарей русского воровского жаргона восходит к В.Ф. Трахтенбергу.

Да, кстати, конечно, всем известно слово “баланда”. А вот одна из версий его происхождения связана именно с Таганкой:

…до революции В Таганской тюрьме был шеф-повар по фамилии Баландин. Очень он хреновато готовил: суп-харчо – одна водичка. Ну и взбунтовались урки и сварили в котле этого Баландина, живьем. Отсюда и пошло – баланда, баландер (pаздатчик пищи)… Чтобы не забывал повар, что его может ждать…

С 13 мая по 11 августа 1908 г. группа депутатов первой Государственной Думы отбывала наказание в этой тюрьме. За них заступались князья Трубецкой и Долгоруков, но остальная дворянская часть думского собрания проявила “классовую сознательность” и дала согласие на арест своих бывших коллег.
Полгода за пропагандистскую работу в рядах партии эсеров на таганских нарах “парился” писатель-гуманист Л. Осоргин. Другому эсеру – 19-летнему В. Мазурину – повезло меньше: по приговору военно-полевого суда за убийства и ограбления в ночь на 1 сентября 1906 г. он был повешен в подвале Таганки.

…

После Октябрьской революции Таганка стала одним из “форпостов” борьбы за новую жизнь. Тысячи дворян, священнослужителей, членов конкурирующих с большевиками партий, жертв сталинских репрессий потекли нескончаемым потоком в казематы.

Все тюрьмы вновь оказались переполненными. Камеры, способные принять до 7000 заключенных, заполнились видными и не очень политическими и религиозными деятелями. “Таганка”, прогремевшая на всю страну методами перековки преступников в трудяг, прославилась переполненными камерами, плохим питанием и работой на износ.

Среди арестантов распространялись грипп и туберкулез. Ситуация усугублялась и тем, что узники могли гулять по тюрьме без ограничений, свободно навещая собратьев по несчастью в других камерах.

В это время тюрьму называли кладбищем живых. Многие заключенные гибли от голода и инфекционных болезней. Узники страдали от сыпного тифа и «испанки». Заболевших не отправляли в больницу. Несколько камер были переполнены узниками с температурой 38-40°С. Часто люди, отбывающие наказание, не имели даже одеяла. А если одеяло и было, оно было очень тонким. Температура в зимнее время могла находится на уровне 5-7°С. Не было ни простыней, ни пододеяльников, заключенные спали на голых досках. Часто заболевшим людям не оказывали никакой медицинской помощи. Узники просто ждали своей смерти.

Чуть позже условия улучшились, и, по слухам, многие бедняки совершали мелкие преступления, только бы попасть в «Таганку» и не умереть от голода на улице. К тюрьме вернулся статус образцово-показательного заведения. Выпускалась газета “Голос «Таганки»”, транслировавшаяся по радио, а заключенные имели возможность вносить рационализаторские предложения в устройство своей ежедневной работы в мастерских.

Тюремная церковь была превращена в клуб. Службы проводились в большой камере, переделанной в коммунистическую школу, в свободное от занятий время. При этом молитвы читались под портретами Ленина и Троцкого, снимать которые даже на время обряда начальство не разрешало. Охраняли молящихся надзиратели-добровольцы из числа верующих старослужащих. Домовая тюремная церковь Взыскания погибших, построенная в 1894 г. на деньги А.Д.Расторгуева (25 000 рублей), была закрыта в 1922 году.

В начале 1920-х гг. в тюрьме соблюдалась видимость соблюдения гражданских прав, так как время от времени Таганку посещали иностранные гуманитарные делегации. Однажды в Таганскую тюрьму принесли отправленную через “Красный крест” посылку с тулупами от Е. Пешковой, бывшей жены Горького. Хотя все это не мешало следователям на допросах выбивать заключенным зубы, ломать ребра, руки, ноги, шейные позвонки. Начальником тюрьмы был брат жены известного революционера Менжинского. Как ни странно, священники-зэки поминали этого начальника добрым словом и с умилением рассказывали, как он, узнав о решении властей арестовать патриарха Тихона, тайком ночью пришел к его Святейшеству, попросил благословения и предупредил об аресте.

Священномученик Максим (М. Жижиленко) ранее работал главным врачом Таганской тюрьмы. Потеряв при родах жену, он посвятил себя служению заключенным: спал на голых досках, питался из тюремного котла, деньги отдавал “сидельцам”. Став позже епископом Серпуховским, он попал в поле зрения властей, был арестован и вскоре расстрелян.

С ноября по декабрь 1937 г. чекисты мучили допросами святителя Серафима, 82-летнего, прикованного к постели старца, доставленного в тюрьму на машине скорой помощи. Не добившись признаний от владыки, блюстители закона вывезли его отсюда в Бутово и расстреляли на специальном полигоне.

Делили с таганскими уголовниками общую чашу и ученые светила – действительные члены Академии наук СССР Кравец и Лейбензон.

Главный прототип знаменитого Остапа Бендера (в жизни – Остап Шор) в 1922 г. тоже попал было за драку на таганские шконки и кушал местную баланду. Но, узнав, что он ранее служил в одесском уголовном розыске (при Советской власти, разумеется), тюремное начальство освободило его. Помните:

– А я все-таки думаю, что вы меня знаете.
– Не узнаю.
Но взгляд незнакомца был так чист, так ясен, что рука администратора сама отвела Остапу два места в одиннадцатом ряду.
– Ходят всякие, – сказал администратор, пожимая плечами, очередному умслопогасу, – кто их знает, кто они такие… Может быть, он из Наркомпроса?.. Кажется, я его видел в Наркомпросе… Где я его видел?
И, машинально выдавал пропуска счастливым теа и кинокритикам, притихший Яков Менелаевич продолжал вспоминать, где он видел эти чистые глаза. Когда все пропуска были выданы и в фойе уменьшили свет, Яков Менелаевич вспомнил: эти чистые глаза, этот уверенный взгляд он видел в Таганской тюрьме в 1922 году, когда и сам сидел там по пустяковому делу.

(Илья Ильф и Евгений Петров “Двенадцать стульев”)

О гуманном воспитательном значении тюрем так писали газеты того времени: 

При карательном отделе Наркомюстиции с 15 мая, по инициативе т. Саврасова, организованы ударные бригады из заключенных Таганской тюрьмы по ремонту канализации, водопровода, электрическому освещению и др. работам. Эти работы пока производятся в местах заключения и в Яузской больнице под руководством инженера Короленко. На очереди вопрос громадного значения – чтобы эти мастерские были расширены по разным отраслям производства и дошли до фабрично-заводского образца, и чтобы ни один заключенный не вышел из тюрьмы, не изучив какой-нибудь отрасли производства”

(“Правда”, 02. 11.1921).

В том же году журнал “Тюрьма”, выпускавшийся в Таганской тюрьме, радостно рассказывал читателям о том, что “труд заключенных приобретает все большее значение”. Хотя в Таганской губернской тюрьме тогда работало всего 65% заключенных.

Быт Таганской тюрьмы ничем существенным не отличался от быта камер другой московской тюрьмы – Бутырской, только все было здесь второго сорта: и обеды, и ужины, и “лавочка”, и грязная уборная, и баня. Нет, баня была даже не второго сорта, а чем–то похуже. Баня в Бутырке была праздником, баня в Таганке – наказанием. Камеру водили в баню почему-то всегда в середине ночи. Надо было связать все свои вещи узлом в одеяло и, кроме того, тащить с собой тюфяки – полагался один на двоих. В бане тюфяки и узлы с вещами сдавались в дезинфекцию, а нас загоняли в узкий, тесный и холодный предбанник, через силу вмещавший человек сорок, но в который втискивали и все семьдесят. Заключенные раздевались в невероятной тесноте, платье и белье сдавали тоже в дезинфекцию: стирать белье в этой бане не полагалось. Шаек и кранов с водой не было, было штук пятнадцать душей, под каждым одновременно мылось человек пять. А потом – мука с получением белья и платья, мука с одеванием среди дикой давки, мука с разбором развязанных одеяльных узлов с вещами. Измученные всем этим, заключенные возвращались в свою камеру под утро (из книги Иванова-Разумника Р.В. “Тюрьмы и ссылки”, 1953).

 

 

В 1940 г. в Таганской тюрьме содержалось 4120 заключенных, неизмеримо вырос процент партийных кадров среди них.  Ярким примером может быть судьба заключенного Кедрова. Один из руководителей органов безопасности, участвовавший в подкопе в Таганскую тюрьму в 1904 г. и в том же году вступивший в партию, был арестован в 1939 г. и два года провел во внутренней тюрьме НКВД. В июле 1941 г. случилось невозможное – он был оправдан. Но от судьбы не уйдешь, и старый большевик, который даже среди чекистов слыл человеком жестоким, по личному указанию Лаврентия Берии был убит.

В Таганке же был расстрелян С. Коваленчик, человек со схожей судьбой – участник Гражданской войны, член Реввоенсовета 15 армии, в последние годы ученый-сельскохозяйственник.

По недоразумению в 1942 г. в Таганскую тюрьму попал чудом выживший в героической схватке с фашистскими танками на разъезде Дубосеково связной политрука Клочкова Даниил Кожубергенов. У героя-панфиловца долго “меняли” точку зрения на некоторые эпизоды войны. Затем отправили в штрафной батальон.

Генерал Власов и его прихвостни, безуспешно просившие расстрелять их как солдат, в августе 1946 г. по приговору суда был повешены во внутреннем дворе Таганской тюрьмы.

В феврале 1951 г. перед высылкой по этапу в Таганской тюрьме содержался известный целитель Порфирий Иванов.

Если бы архивные дела заключенных были бы еще целы, во многих можно было бы увидеть фразу “репрессирован, расстрелян (или повешен) в Таганской тюрьме”.

1952 План Москвы

Посмотреть всю карту

Перед сломом Таганская тюрьма представляла собой кирпичное, желтого цвета шестиэтажное здание, внутри которой шли галереи, огороженные металлическими сетками для предупреждения попыток самоубийства. Колючей проволокой были щедро “украшены” и наружные стены. Над большими воротами висела вывеска “МВД СССР. ВОСЬМОЕ УПРАВЛЕНИЕ. ЦЕНТРАЛЬНАЯ ТАГАНСКАЯ ПЕРЕСЫЛЬНАЯ ТЮРЬМА”.

Взорвали Таганскую тюрьму в 1958 году во времена хрущевской оттепели. Четырехэтажное здание тюрьмы было разрушено, о чем в одной из своих песен пел Владимир Высоцкий:

Разломали старую Таганку
Подчистую и ко всем чертям!..

Хотя старожилы этого московского квартала еще помнят высокие стены с колючей проволокой, вечерний и утренний развод, а иногда даже и звуки выстрелов… Всего этого больше уже нет. О старой тюрьме напоминает только лишь это, практически ничем не примечательное офисное здание, затерявшееся где-то в глубине дворов по улице Малые Каменщики. А от грозной тюремной стены сохранился лишь небольшой бордюр.

На том месте выстроили детский сад и жилые дома для сотрудников МВД – четыре пятиэтажки – специально для охранников Таганки. Верилось, что через несколько лет наступит коммунизм, и за решетками в СССР будут сидеть только дикие звери.

Но в сознании москвичей старшего и среднего поколений само слово “Таганка” по-прежнему вызывает повышенную тревогу. В послевоенные годы таганские хулиганы считались в Москве чуть ли не самыми крутыми. Таганка – тюрьма – ночи, полные огня. Вот малый джентльменский набор ассоциаций, отраженный в городском фольклоре.

…

Если вы оказались в Москве и хотите посетить “Таганку” или точнее место, где она была, то найдите маршрут 26-го троллейбуса, на котором доезжайте до остановки “Улица Гвоздева”. Влево уходит Новоспасский переулок. Вроде ничего особенного. Много деревьев, впереди река маячит. По четной стороне – чуть на пригорочке корпуса пятиэтажки за номером восемнадцать. Вот их-то и построили на месте “Таганки”.

Есть много удивительных историй и преданий об этих местах. Местные жители говорят, что под этими пятиэтажками сохранились “катакомбы”, тайные ходы и лазейки, которыми когда-то пользовались заключенные. Еще рассказывают про тюремные подвалы, сохранившиеся под домами, но входы в эти подвалы наглухо заделаны. Вспоминают и об урагане 1998-го года, когда в ямах, оставшихся после вырванных с корнем деревьев, находили крупные человеческие кости.

---

Ниже отдельная глава книги о известных узниках Таганской тюрьмы…

Как успешный предприниматель Савва Мамонтов стал арестантом Таганской тюрьмы

11 сентября 1899 года в застенки Таганки доставили известнейшего богача и предпринимателя, мецената и покровителя искусств Савву Ивановича Мамонтова. Никто не покушался на жизнь и здоровье российского нувориша, но не арестуй его полиция, существование промышленника, несомненно, оборвалось бы раньше намеченного судьбой срока.

Во время обыска полицейские чины обнаружили револьвер и записку, в которой Савва Мамонтов прощался с близкими. «Тянуть дальше незачем, без меня все скорее уладится и проще разрешится. Ухожу с сознанием, что никому зла намеренно не делал. Кому делал добро, тот вспомнит меня в своей совести».

Отец Саввы (Иван Мамонтов) прошел путь от винного откупщика, оптового торговца водкой, до железнодорожного короля. Савва никогда не знал нужды, и рос увлеченным повесой. По интересным для него предметам мог показывать выдающиеся результаты, напрочь «забивая» на остальную образовательную программу. Например, заслуженно получая по милому сердцу немецкому высшие баллы, ненавистную латынь Савва Иванович так и не сдал, доверив пройти необходимый для аттестата экзамен совершенно постороннему человеку.

От отца досталось огромное состояние. Как крупнейший акционер, Савва Мамонтов занял должность директора Московско-Ярославской железной дороги. Строительство стальных магистралей вдохновляло потомственного капиталиста, он видел их будущее, понимал огромную пользу дорог для России, надеялся еще больше приумножить отцовский капитал и был готов рискнуть ради результата.

Мамонтов первым решился тянуть железную дорогу на север, к берегам Ледовитого океана. Большинство промышленников предрекало крах рискованному предприятию, но уверенный в успехе Савва Иванович оказался прав. Дорога Москва-Архангельск приносила огромные прибыли, по 5 и более миллионов рублей ежегодно.

Следующим логическим шагом, по мнению Саввы Мамонтова, должна была стать концентрация в одних руках не только дороги, но и производств, обеспечивавших ее деятельность. Дорогам России нужны были паровозы, вагоны, рельсы и много чего еще. Огромные инвестиции рекой полились в захирелые убыточные казенные заводы, взятые Мамонтовым в аренду. В Мытищах промышленник построил крупный вагонный завод.

Технический прогресс оказался слишком дорогим удовольствием. Выяснилось, что у Мамонтова образовались колоссальные долги, но начатое переоборудование предприятий требовало все новых и новых вливаний.

Деньги были в кассе Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Савва Мамонтов решил рискнуть ради любимого дела и истратил из общественных средств 5 миллионов рублей без разрешения акционеров, чего делать не имел никакого права.

Все долги могла покрыть концессия на строительство новой магистрали. Под нее руководитель департамента железных дорог получил от Мамонтова крупную взятку, что должно было ускорить прохождение дела.

Но слухи о трудностях мамонтовских заводов уже будоражили деловой мир, и концессия Савве Ивановичу не досталась, а железная дорога, лишившись пяти миллионов, оказалась на грани банкротства. Для спасения дороги от собственных непродуманных действий Мамонтов обратился к банкирам и получил 3 миллиона рублей, возвращать которые оказалось нечем.

Обвиненного в незаконном использовании средств железнодорожного общества Савву Ивановича поместили в Таганку. Известный всей России предприниматель провел в одиночной камере полгода.

Суд, на котором Мамонтова защищал знаменитый адвокат Федор Плевако, оправдал незадачливого капиталиста, сняв обвинение в финансовых махинациях. Плевако сумел убедить присяжных в отсутствии злого умысла и личной корысти обвиняемого, объяснив ошибки своего подзащитного масштабностью его замыслов и неспособностью вникать в мелкие детали.

Несмотря на оправдание, деньги пришлось возвращать. Имущество С.И. Мамонтова пошло с молотка. Московско-Ярославско-Арханельская дорога стала казенной, практически за бесценок распродали огромную коллекцию картин.

После погашения всех долгов в распоряжении бывшего миллионщика остался небольшой дом на Бутырской заставе, да совсем незначительные, учитывая недавний размах, деньги, позволившие скромно скоротать оставшиеся годы. Оказавшись без средств и без репутации, Савва Мамонтов больше никогда не занимался предпринимательской деятельностью.

До конца жизни Савва сохранил любовь к искусству и любовь старых друзей – творцов. Савва Иванович Мамонтов скончался 6 апреля 1918 года и был похоронен в Абрамцево. На фоне событий, потрясавших страну, его смерть оказалась почти незамеченной.